*

В мае на 7 дней я отправился в луга. Луга окружены со всех сторон: городом Бор, трассой и мостом, рекой Волга. Это пойменные луга, весной они заливаются. В них много озер, маленьких болот, мокрых канав. Есть узкая быстрая речка с коричневой водой. На самом деле, там не только луга. Много дубрав, и просторных, и очень тесных — то есть уже лесов.

С собой я не стал брать походное снаряжение и огонь. Взял воду, галеты, финики и сухую рыбу. У меня была одежда и ткань, чтобы сделать небольшой тент. Спал я под ним на куче хвороста. В своем знакомстве с лугами я не хотел увлечься походным бытом, но и не собирался тратить все силы на самосохранение.

У меня была иная цель: отыскать другое животное.

Первые два дня шёл дождь. Без огня я не мог высушить одежду, по ночам мёрз и злился. Быстро ощутилось, сколь сильно моё тело встроено внутрь лугов: погоды, дня и ночи, вечерней росы, утреннего холода, внимания комаров и мошек. Сделалось ясно и то, что мои предварительные намерения и идеи по поиску другого животного несостоятельны.

На третий день стало солнце, и к вечеру я знал, что за животное.

Дубы, ирисы, ландыши, фиалки, земляника, шиповник, дрок, люпины, осины, черные и зеленые гусеницы, стрекозы, десятки голосов птиц, облака, муравьи, болотные травы, черемуха, глупые жуки.

Все-все обитатели лугов оказались переполнены желанием, цветом, силой. Они выращивали свои тельца яростно, без оглядки на что-либо, во все стороны. Быть яркими, большими, огромными, сильными, непобедимыми: вот чего им всем хотелось. Целеустремленное безмерное ликование собой каждого из созданий в этих лугах: раньше я этого не встречал, чтобы было так много.

Моё скромное, непобедное присутствие переживалось до обидного неуместным. Я хотел быть вместе со всеми ними. Еще было бы хорошо, если бы луговые заметили не только меня, но и друг друга. Прикоснулись, бы, увидели, а не только толкались красивыми острыми боками. Отрастили, свили, выклевали бы общую душу.

Душа, да: то, другое, животное, нужно, чтобы была душа. Это достаточно просто.

Чем я мог помочь?

Подготовить кокон, гнездо. В котором, когда ему захочется, возможно, родится другое животное. Вернее, не подготовить гнездо, а собрать веточки и шёлк, из которых личинка другого животного, если захочет, сделает себе кокон.

1

Под бревном, на котором я любил сидеть в вечерних сумерках, также любила ночевать утка. Часто она пугалась меня и молча улетала. Я хотел успокоить её и подарил ей рисунок осы на соте.

2

Много ос-полист строило свои бумажные соты на ветках шиповника. Их ум, сознательность, милое самообладание сильно отличались от общей луговой безалаберности. Осы могли бы учить другое животное. Одной из складчатокрылых матерей я оставил рисунок с уткой.

3

На некоторых полянках ирисы цвели вперемешку с ландышами. Необычно и прекрасно. Я опылил ландыши пыльцой ирисов и наоборот.

4

Из реки принес воды в большую дубраву. Там напоил ею сухие прошлогодние чашечки ирисов. Смочил кору дубов.

5

Большущую сухую сосновую лапу оставил на ночь у пугливой утки. Лапа пропиталась звуками тёмных птиц. Утром я протащил её волоком через луга (на ней собрались цветы и гусеницы) и пустил вплавь по реке. Скоро она куда-нибудь пристанет.

6

Дубы были холодные и острые внутри. Одному по вечерам я пел тревожную песенку.

7

В болоте сухая трава ложится волнами. Совершенными волнами. Вечером я пришел к болотному сухому морю, умылся, рассказал ему о другом, далёком море, у которого живу.

8

Сделал черный кокон-приманку. Повесил между трех горелых осинок на ирисовом лугу.

9

Написал текст и сделал поделки, чтобы рассказать людям о лугах и другом животном. Человеческое внимание нужно.

Очень хотелось бы знать, каким окажется другое животное. Вряд ли я успею встретиться с ним, но могу вспоминать намёки, общие очертания, в которых оно стало бы расти.

Животное почти наверняка окажется чёрным, ночным, тёмным. Днём луга слишком самоуверенны и хороши. Ночью же начинают петь другие птицы, страшными и непонятными голосами. Их песни связаны со звуком сирены откуда-то с дороги.

Движение животное сможет взять у гусениц и стрекоз. Гусеницы очень беспокойны. Вместо того чтобы есть и толстеть, они нервно ползают вверх-вниз по травинкам, деревьям, будто ищут что-то и нигде не находят. Их движения отрывисты, искренни. Одни из гусениц собирались на молодых соснах. Они становились кругами вокруг ветви, один круг за другим, и ритмично приподнимали свои тельца. Первый круг, за ним следующий, следующий: пробегала волна.

Стрекозы тоже передвигаются отрезками, кусками, сразу. Они уже нашли то, что искали, и значит, могут являться сложными союзниками.

Скачки, прыжки, резкие перемены.

В один из дней была гроза. Весь дождь она вылила на город, а в луга пришла твердым чёрным небом. В середине небо было свёрнуто высокой сильной спиралью. Этим узлом, водоворотом, гроза тихо и неподвижно смотрела на цветы и насекомых.

По вечерам солнце садилось напротив города. Город оказывался в его розовых лучах. Тень от города ложилась на закат.